ПРЕОДОЛЕНИЕ НЕНАВИСТИ

…Нас загнали всех в амбар,
Подожгли со всех сторон.
Мы подняли было крышу
И хотели вылезать,
Но лишь голову покажешь,
Как в тебя начнут стрелять…
Из народной песни об Ивановке.

– День двадцать второго марта 1919 года совпал с религиозным праздником, и работать не полагалось, – вспоминал К. Железнов, бывший боец народно-революционной армии (НРА) ДВР. – Всё же мы со старшим братом с утра пораньше поехали за село. За сеном. Не случись такой надобности, не сидел бы я теперь с вами, не беседовал. Назад вернулись вечером. Видим – улицы Ивановки покрыты пожарищами и трупами. Уж лучше ослепнуть, чем смотреть на такое. Этот жуткий день потом преследовал меня в моих мыслях всю жизнь. Но особенно – во время Отечественной войны. Я тогда попал на запад, видел печные трубы на месте деревень, пройденных фашистами.
В 45-м возвратился Константин Исаевич с фронта и нашёл в родных краях Павла Ивановича Марченко.
– Это мой друг закадычный, которому я ещё в бою под Волочаевкой жизнь спас. (Попади в беду я, он бы меня, думаю, тоже так же выручил.) Оказывается, мы с ним почти в одних местах воевали, только он был в пехоте, а я в артиллерии. На долю наших детей тоже немало выпало. Мой старший сын, к примеру, дрался с японцами на Курильских островах, когда я из-под Берлина ехал. В общем, обрадовались мы с Павлом встрече, обнялись и давай первым делом выспрашивать, кто где был, самое памятное. «После Сталинграда, – говорю, – двинули нас в курско-орловском направлении. Входим в одну деревню, слышим – дети плачут где-то. Что такое? А это фрицы их загнали в погреб и забросали гранатами… Мало кто уцелел. Ну не звери ли?! И снова у меня перед глазами девятнадцатый год. Да так явственно стоит – в груди больно».
Это одна из бесчисленных историй, услышанных мною когда-то из уст старожилов Ивановки – очевидцев трагедии, что разыгралась в этом старинном селе 80 лет назад. Интересуетесь подробностями? Что же, взгляните на выполненную В. Стеганцевым репродукцию новой работы Ю. Наконечного и В. Серебрякова. Их картина так и называется: «Ивановка весной 1919 года». Написана же она по заказу местного филиала областного музея. Специально для выставки «Село, возрождённое из пепла». При создании полотна художники руководствовались строго документальными источниками.
Удивительное то было время. Гремит-полыхает великая гражданская междоусобица, а заведующий сельской школой А. Матыцын, он же связник партизанский, в перерывах между уроками, боями да подпольными совещаниями хлопочет о расширении казённой базы для юных ивановцев и арендует у крестьян Землянских пол-избы под учебный класс. Бесподобно! Средняя школа в райцентре поныне носит имя Алексея Алексеевича.
На исходе того же девятнадцатого года, девятого декабря, американский миссионер, пресвитер баптистской общины Яков Винс писал из Благовещенска заокеанским братьям во Христе: «Относительно обыденной нашей жизни скажу следующее: всё, за что ни возьмись, до того дорого по причине обесцененности сибирских денег, что бедному люду жить дальше становится невозможно… Но хуже всего та страшная ненависть, которую люди проявляют друг к другу, и та злоба, с которою они друг друга подозревают в принадлежности к большевизму или к какой-нибудь другой политической партии. Что тут творится, не поддаётся описанию. Ужасы, дикие зверские расправы, кровопролития, поджоги, набеги и грабежи – вот ежедневная пища, которой газеты питают население. Железная дорога, телеграф, телефон работают плохо по причине постоянных поджогов мостов и перерезывания проводов… От Алексеевска (Свободного. – А. Т.) до Благовещенска 150 вёрст. Поезда преодолевают это расстояние в трое суток, а то и больше. Одним словом, куда ни посмотришь, всё износилось, обтрепалось, обветшало, а нового достать неоткуда, и что будет дальше, никто не знает». (Журнал «Вера и жизнь», № 4 за 1990 г.)
Словно про наши дни сказано! Не всё, но многое. Не так ли, господа-товарищи?
Но борьба за власть Советов продолжалась, и едва наша область очистилась от интервентов и белогвардейцев, ивановцы направили значительную часть своей молодёжи на Даурский и Хабаровский фронты. Павел Марченко и Константин Железнов окажутся впоследствии под легендарной Волочаевкой; их односельчане-ровесники вроде Е. Вашкулата вначале примутся гонять барона Унгерна – кстати, выходца из амурских казаков, – по Забайкалью, потом будут содействовать установлению народной власти в Монголии. Сын Егора Степановича – гвардии старший сержант Василий Вашкулат, падёт смертью храбрых в Корее, изъяснившись языком оружия со всё тем же врагом – японским милитаризмом, но уже в 45-м году.

2023 год

– Дедушка, а ты долго воевал в Порт-Артуре?
– Долго, Ичиро.
– А зачем?
– Мы выполняли приказ его величества…
– И дядя Ивао тоже воевал с русскими?
– Воевал, внучек. В Сибири. Он замёрз в окопе.
В. Ефименко, роман «Ветер богов».

Не раз и не два переизданная книга о японском солдате-смертнике, отрывок из которой вынесен здесь в эпиграф, появилась на свет задолго до того, как опустился пресловутый «железный» занавес, отделявший нас от окружающего мира. И вот что говорит в послесловии к «Ветру богов» (первоначальное заглавие – «Камикадзе») П. Халов, известный писатель-дальневосточник: «Наверное, страшную картину являла собой Япония в конце сорок пятого года. Война, которую она затеяла и вела долгие годы, наконец разрушила и её самоё. Атомными бомбами уничтожены два города, убиты многие тысячи жителей, убиты и те, что ещё живут, и те, которые придут ещё только на землю жить, – убиты задолго до своего рождения… Сотни тысяч аккуратных японских могил покрыли земли Маньчжурии, Китая, Бирмы, многочисленные острова в Тихом океане; многие тысячи других жизней, принадлежащих японскому народу, превратились в ничто в пламени и грохоте взрывов – без пользы и без славы».
На мой взгляд, в данном случае одно-единственное уместно добавить к халовским словам – японскую же поговорку: «Всё совершённое тобой к тебе же вернётся».
…Вернулись и солдаты-ветераны Ямато (таково древнее название Японии) в многострадальную нашу Ивановку. Только не те, кто убивал и сжигал её мирное население, а их, по существу, дети – члены Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных, которой руководил до недавних пор Сайто Рокуро, ныне покойный. И явились они безоружными. На пожертвования своего народа Рокуро-сан и его товарищи установили тут обелиск – олицетворение чувств покаяния и скорби. На лицевой стороне обелиска, под венчающим его православным крестом, изображена буддийская богиня милосердия. Открыли памятник в 95-м году.
Позапрошлым летом те же старики наведались к нам вновь, на сей раз во главе с Цугико-сан, вдовой г-на Сайто. И не так давно прислали снимки, сделанные ими на память об этом. А от члена первой делегации – Судзуки Сетаро из города Яидзу, префектура Сидзуока, в администрацию Ивановского сельсовета поступило пространное письмо. В нём – рассказ о его полувековой давности пребывании в советском плену и о посещении Ивановки.
Предлагаю вам, дорогие читатели, фрагменты этого письма. Обратите внимание: Сибирью японцы по старинке называют и наш Дальний Восток. Итак:
«…Посещение захоронений в Сибири.
И вот наконец Ивановка. Торжественная церемония началась. На широком поле, насколько хватает глаз, с раннего утра собрались около 1500 человек – молодых и пожилых мужчин и женщин. Мы прибыли в полдень. Слышится торжественная музыка в исполнении Благовещенского военного оркестра танковых войск. Началось открытие мемориала. Звучат гимны России и Японии. Три артиллерийских залпа. Очень тронут, услышав гимн Японии. Меня переполняет чувство радости. Спасибо всем.
Постскриптум. …Что бы там ни было, войны быть не должно. Я серьёзно думал над тем, как важно уметь договариваться и питать друг к другу симпатию…
До свидания. Будьте здоровы».
Когда во исполнение ультиматума генерала Ямады, жаждавшего усмирить «большевистское гнездо», отряды интервентов и белоказаков ринулись на штурм революционной Ивановки, зная, что никого, кроме стариков, женщин и детей, тут нет, автору того письма Судзуки Сетаро было около пяти лет от роду. Его поколению внушали, что Россия – страна варваров, а лозунг старой императорской армии гласил: «Азия – для азиатов!» Идеологическое оправдание заморского разбоя содержалось в концепции «духа Ямато», которая пропагандировала исключительность Японии, её предназначенность править миром. Как это знакомо, как старо!
Во время боёв и пленения Судзуки и его соотечественники на личном опыте убедились, что имеют дело отнюдь не с дикарями. Но чувство покаяния за содеянное ими и их отцами долго ещё заслоняла ненависть, впитанная в их японские души сызмала.
И всё-таки то чувство зародилось, проросло, созрело. Десятки памятников, подобных ивановскому, установлены японцами на территории бывшего СССР. В перспективе не исключены побратимские отношения
Ивановцы вот уже в третий раз пригласили своих знакомых из Страны восходящего солнца к себе в гости. Очередную встречу такую предполагается устроить в июне 99-го, приурочив её к 135-летию основания села. Села, возрождённого из пепла.
Ну а когда же мы-то, россияне, начнём каяться в том, что сделали с родным государством за последние годы, причём без иностранной военной интервенции, без чумы? На этот вопрос лучше всего отвечать самим себе в отсутствие иностранцев.

Александр ТАБУНОВ.
с. Ивановка. – Март 1999 года

Открытие памятника